Горный Алтай: один день в рейде с госохотинспектором

Чем заняться в Горном Алтае зимой

12:39, 26 февраля 2020г, Туризм 299

Алтай — место силы и уголок России, в котором хочется дышать полной грудью. Здесь есть все: снежные леса, уникальные водопады, бесконечные горы, чистейшие озера и завораживающие пейзажи. Именно сюда приезжают, чтобы сбежать от суеты и побыть наедине с природой.

Собственник одного из гостевых домов «Солнце Алтая» в Чемальском районе Лариса Хурсина рассказала «Алтайской правде», что Алтай в этом году стал еще более популярным. По ее словам, турпоток увеличился, если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года. Привлекательность Горного Алтая зимой заключается в первую очередь в его чистоте и экологичности.

Кроме того, по ее мнению, на Алтае найдутся десятки развлечений для любителей экстремальных видов спорта и тех, кто предпочитает спокойный отдых. Одно из новых направлений ледопады — это удивительное явление привлекает не только приверженцев нового направления экстрима — ледолазания, но и всех ценителей горной феерии.

«Поток падающей воды и брызг — зрелище, которое можно созерцать бесконечно. А замерзший водопад представляет и вовсе нечто нереальное. Чарующая голубизна свисающих со скал сосулек, причудливые каскады ледяных глыб завораживают сразу», — рассказала Хурсина.

Также она обратила внимание на то, что на контрасте с замерзшими водопадами интересно смотрятся озёра, над водной гладью которых не властны сильные морозы: «Таковы Голубые озёра в 5 км от села Аскат в Чемальском районе. Водоемы питаются родниками и имеют нежный бирюзовый цвет. Появляются они только осенью, когда уровень воды в Катуни спадает, и потом существуют до середины апреля. С весенним разливом Катуни они становятся одним из ее рукавов, которые огибают небольшой островок».

Ещё один бессменный лидер отзывов о Горном Алтае этой зимой — Гейзеровое озеро вблизи села Акташ.

«Иногда природа творит настолько нетривиальную красоту, что ей завидуют даже художники-сюрреалисты. Секрет Гейзерового озера в том, что на его поверхности образуются необычные концентрические рисунки. Подводные термальные источники поднимают бирюзовый ил со дна, создаются меняющиеся узоры на озерной глади. Алтайский заказник — один из трех на территории России, где обитают чистокровные беловежские зубры. Турфирмы, которые рекламируют экскурсии в Чергинский питомник, иногда умалчивают, что увидеть зубров вблизи реально только зимой», — отмечает владелица базы.

Также многие мечтают о рыбалке зимой на Алтае, отзывами о которой делятся счастливые обладатели завидного улова. Привлекательность региона для зимней рыбной ловли состоит в том, что чистые алтайские озера очень богаты редкими видами рыб.

На вопрос о том, почему цены повышаются на Алтае с каждым годом, владельцы туристических баз и гостевых домов отвечают, что это связано с большой конкуренцией, так как постоянно строятся новые комплексы и объекты.

«Есть альтернатива дорогим базам — частный сектор, где и цены пониже, а комфорт иногда намного лучше. Да и отдыхать в частном секторе удобно, людей поменьше», — прокомментировал источник редакции.

Алтай пешком

Приветствую тебя, путешествующий пикабутянин. Наше путешествие по Горному Алтаю закончилось 2 недели назад, но только сейчас дошли руки запилить этот пост.

Итак, задумали мы прошлым летом с молодым человеком махнуть на Алтай из Екатеринбурга, причем нас интересовал именно походный вариант путешествия: ночевка в палатке, готовка на костре / горелке и т.п.). Помониторив цены на авиабилеты Екатеринбург — Горно-Алтайск, мы пришли к выводу, что в разы дешевле лететь с пересадками. В Сети на разных форумах полно было инфы о том, что дешевле всего долетать до Новосибирска, а оттуда на автобусе / попутке до самого Горно-Алтайска. Собственно, мы так и сделали, и наш путь состоял из следующих пунктов: Екатеринбург — Тюмень (поезд), Тюмень — Новосибирск (самолет), Новосибирск — Горно-Алтайск (блаблакар). Сейчас наверняка кто-то скажет: «Да нафиг так добираться, долго и тяжело». Возможно, в этом есть доля истины, но мы пытались добраться туда максимально дешево.

Подробности нашего пути опустим, скажу только, что водитель подбросил нас даже дальше города — до Айского моста. И вот тут и начинаются наши приключения.

Для тех, кто не знает: Айский мост — подвесной мост через реку Катунь в районе озера Ая, это где-то км 10 от Горно-Алтайска. А теперь представьте, что на улице ночь (дело было около полуночи), вы вдвоем идете по мосту, внизу слышна только бурная Катунь, и эта свежесть. Но идиллии было суждено закончиться, потому как на нашем пути возник эдакий квадратный паренек в камуфляже, и со словами: «У нас проход по мосту платный, 50 р с человека», — протягивает свою руку. Нет, мы, конечно, читали, что проход по мосту платный (кто не верит — загуглит), но представлялось это как-то более организованно. Ну да ладно, мы настолько устали, что нужно было найти место просто поставить палатку и завалиться спать. На ближайшей турбазе нашли охранника, он показал нам место и попросил утром стоянку оплатить.

И вот оно, утро у Катуни. (Да, вдалеке тот самый Айский мост.)

Утром мы решили, что успеем побывать на двух озерах — Ая и Манжерском. Мы думали, что нам очень повезет с погодой и мы сможем искупаться и в том, и в другом (проблема будет не в погоде). Но наши ожидания не оправдались: ничего примечательного в озере Ая мы не нашли, более того, трудно оценить его красоту, когда по периметру оно практически все застроено какой-то базой, и только один незатронутый пятачок посещают туристы. В общем, меня наша прогулка до озера расстроила.

Далее мы начали двигаться в направлении Манжерского озера, для этого нам нужно было попасть на другой берег реки и уже там поймать попутку.

Вот по этому мосту мы шли на другой берег (это уже в 3 км от Ая).

И сама Катунь при свете дня.

Перебравшись на другой берег, мы попали в с. Соузга, где поймали попутку. (Автостопом ехали первый раз, потом это станет нормой.) И вот мы в Манжероке.

Манжерское озеро находится немного дальше с. Манжерок, поэтому дальше мы пошли пешком, купив по пути у местных молока.

Придя к Манжерскому озеру, нами опять овладело расстройство: опять все застроено, опять не полюбоваться красотами. Уже вечерело, и было решено остановиться недалеко от озера в степной местности. А утром снова горы, снова низкая облачность. (На часах 6:30.)

Дальше по плану у нас были Талдинские пещеры. Вышли на трассу, и, к нашему удивлению, сразу поймали попутку. И снова перейдя мост, мы попали в особую экономическую зону, на территории которой как раз и располагаются искомые нами пещеры.

Нам провели экскурсию, мы побывали на вершине, внутри. Мы брали часовую экскурсию, но на мой взгляд, стоит идти на четырехчасовую — можно и больше посмотреть, и полазать в более интересных местах.

А дальше нас ждал Чемал и Каракольские озера. Озерам надо посвятить отдельный пост.

П.С.До поездки на Алтай я смутно представляла себе, что же это за место, какая там природы (знала только про горы и некоторых представителей фауны). Приехав туда, стало понятно, что это особый край со своим ритмом, со своей атмосферой. Трудно передать свое впечатление от поездки в словесной форме.

В рейде с госохотинспекцией Московской области

Как часто мы вспоминаем об охотиспекторах? Многие охотники считают, что лучше с ними не встречаться. Мы же решили сами познакомиться с людьми, которые несут эту нелегкую службу.

Инспектора «Госохотнадзора» Александр Костюшин и Сергей Блохинов. Фото автора.

Сегодня функция охраны общественных охотугодий возложена на Госохотнадзор, инспекторы этой организации постоянно отслеживают состояние дел на подконтрольных территориях и периодически устраивают антибраконьерские рейды.

В одном из таких рейдов нам удалось принять участие в качестве наблюдателей.

На территории Московской области работают 35 штатных инспекторов Госохотнадзора, это немного, если учесть, что площадь Московской области составляет более 44 тыс. кв. км.

Конечно, контролировать постоянно в одиночку огромные площади невозможно. Именно поэтому время от времени инспектора собираются и в одном из районов области устраивают тотальную проверку.

Подобные меры, как показала практика, благоприятно сказываются на положении дел и существенно снижают количество нарушений со стороны пользователей охотугодий.

Во время рейда не раз была высказана мысль, что, когда появляется перспектива быть задержанными в угодьях, многие из тех, кто охотился без путевок, начинают задумываться о их приобретении. И что в последнее время процент охотников без путевок в угодьях, где систематически проводятся рейды, стал заметно сокращаться.

Хочется обратить внимание на низкую юридическую грамотность встреченных нами охотников, многие вообще не знают, что грозит за браконьерство, а ответственность довольно серьезная. От административной, по ст. 8.37 КоАП РФ со штрафом от 500 до 4000 рублей, до уголовной, по ст. 258 УК РФ, с реальными тюремными сроками.

Кроме того, в этих статьях предусмотрена компенсация за нанесенный ущерб и возможность конфискации предметов охоты, оружия и транспорта.

Как мы видим, ответственность нешуточная и неформальная, но тем не менее желающих поохотиться без документов предостаточно.

Но вернемся к самому рейду.

Утром нас распределили по экипажам, меня закрепили за двумя инспекторами: Сергеем Блохиновым и Александром Костюшиным. Мы погрузились в «Ниву» и выдвинулись в указанный район. Погода выдалась что ни на есть удачная. Накануне был снег, а с утра без ветра и без осадков.

Благодаря этому, можно было установить, въезжал ли кто в угодья, и если да, по следам посмотреть, что именно он там делал.

Исследовав несколько съездов с дороги, установили, что следы старые и не требуют «отработки».

В очередной деревне обнаружили свежие следы автомобиля УАЗ, они уверенно направлялись в угодья; проехав по ним, сначала заметили срубленные осинки, затем и сам белый УАЗик, медленно едущий вдоль леса. Догнав его, инспекторы вышли для проверки документов.

Человек, управлявший УАЗом, представился помощником егеря и подтвердил, что подрубает осинки (это часть биотехнических мероприятий), оружия у него не было, зато был полный комплект документов: охотбилет, разрешение на оружие и путевка.

фото: Семина Михаила

Проверив документы, инспектора извинились за задержку и пожелали счастливого дня.

В одной из деревень мы заметили скопление машин, номера не местные, пять иномарок, среди которых Мерседес «Гелендваген», ML, Митсубиси L200 и одна «Шеви Нива». Машины стояли у недостроенного дома, вокруг никого, и следы от трех автомобилей уходят в лес.

Автомобили, судя по следам, не простые, «Нива» и два с протекторами с мощными грунтозацепами. Компания, видимо, не маленькая и поехала в лес.

Выдвинулись по следам, дорога с глубокой колеей идет по лесу, сильно петляя, местами «Нива» цепляет дном, но упорно идет вперед. Через пару километров заметили автомобиль «Нива», припаркованный на дороге. Вышли, подошли к нему.

Небольшая полянка на пересечении двух просек, посреди дороги запаркованы автомобили, замеченная нами ранее «Нива» и УАЗ «буханка», последняя серьезно подготовлена для движения по бездорожью и без номерных знаков.

Также на полянке расположилась компания из трех человек, которая спокойно варит что-то в казане и выпивает на свежем воздухе. Отдыхающие повели себя спокойно и, можно сказать, гостеприимно, без всяких эмоций общались с инспекторами, показали автомобили и уточнили, что просто отдыхают в лесу после тяжелой трудовой недели.

Поскольку оружия и продуктов охоты не было, то и претензий к ним у инспекторов не возникло. Единственный вопрос, куда делась третья машина, глубокий след от протектора которой уходил в лес.

Отдыхающие пояснили, что не знают, и пригласили к столу; отказавшись, инспектора поговорили с «туристами», и мы вернулись к машине.

Мы же продолжали маршрут и обследовали очередной след. Навстречу ехала «Шеви Нива», в которой был парень в тренировочном костюме; нам он не обрадовался, сказал, что приехал за дровами, после нашего проезда заторопился и уехал.

Через полкилометра в лесу, прямо поперек дороги, мы обнаружили «Ниву», которая уже остыла и покрылась снегом. Автомобиль был подготовлен для езды по бездорожью, на лобовом стекле стояла дополнительная осветительная «люстра».

Вдалеке слышался лай собаки. Мы с Александром остались около машины, а Сергей вернулся к нашему автомобилю и, объехав лесной массив, проверил выходные следы, вернувшись, он рассказал, что, судя по следам, «Нива» была не одна.

Через некоторое время вернулся ее владелец, он был с ружьем, но без путевки. На вопрос, что он делает в лесу, ответил «просто гуляю, дышу воздухом, доктор посоветовал; чтобы было нескучно, взял с собой ружье».

На любителя погулять был составлен протокол о нарушении правил охоты, теперь его ожидает штраф от 500 до 4000 рублей, а при повторном нарушении в течение года лишение права заниматься охотой.

По возвращении инспектора отчитались о проделанной работе и подвели итоги. Работа признана удовлетворительной, опыт положительным и, безусловно, будет продолжен и в других районах.

Сейчас Госохотнадзор начинает снабжаться техникой, снегоходами и квадроциклами, что, конечно, сделает контроль подотчетной территории более доступным, а жизнь браконьеров менее вольготной.

Штат инспектурой полностью укомплектован, большая часть пришла из полиции и других силовых структур и знает, как работать с нарушителями, лично меня порадовало крайне доброжелательное и вежливое отношение инспекторов ко всем встреченным при проверке в лесу гражданам, в том числе и нарушителям.

Инспектора «Госохотнадзора» Вячеслав Майорский и Сергей Блохин. Фото автора.

Мой коллега по редакции Александр Лисицин рассказал, как у него прошел день. «По распределению я попал в один экипаж с Сергеем Блохиным и Вячеславом Майорским, — сказал он. — Старшим экипажа был местный, из Шатуры, знал все и всех. Помощник из Бронниц, здесь на усилении. Район патрулирования — Туголесский Бор, старые торфоразработки, заросшие мелким березняком, кустарниками и тростниками.

Почти двадцать километров безлюдных заброшенных торфяных карт. Идеальное место для охоты с гончими и лайками, сплошь проходимое по льду в зимних условиях. За день патрулирования на пустошах проверили документы у трех групп охотников. Составлен один протокол за охоту без путевки.

Понравилось, как инспектора проводят проверку охотников или транспортных средств: спокойно, без суеты, вежливо просят предъявить охотбилет, разрешение на оружие, другие документы. Весь процесс сопровождается съемкой на камеру, что дисциплинирует обе стороны процесса. Так же уважительно, но твердо советуют и впредь находиться в угодьях на легальной основе.

С нарушителем правил охоты разговор проходил в отеческой манере, с ноткой сожаления, мол, трудно было путевку взять? Его оправдания парируют с мягкой настойчивостью. Чувствуется, что и инспектор, и нарушитель знают друг друга.

За день работы не было обнаружено ни одного серьезного нарушения, это радует. Чувствуется, что угодья под присмотром, и люди знают об этом.

Вернувшись на базу, подводим итоги рейда с руководством Управления охоты. В это время прибывает очередной экипаж с новостью, что в одном из глухих участков леса найдены следы разделки битого лося. Обстановка сразу становится серьезной, сезон охоты на копытных закрыт, значит, это браконьеры.

Благодушная атмосфера улетучивается, в быстроте действий инспекторов, в напряжении лиц, возгласах и взглядах чувствуется серьезность момента и напряжение предстоящей работы. Это чувство висит в воздухе, пока инспектора рассаживаются по автомашинам и исчезают в сумерках.

Надеемся, что совместные рейды, в том числе и с нашим изданием, станут регулярными и взаимно интересными.

Горный Алтай: один день в рейде с госохотинспектором

Давно не был на своей малой Родине. Все собирался, но каждый раз наваливались неотложные дела и поездка откладывалась. А той осенью, повинуясь зову изболевшей души, твердо решил: еду в Горный Алтай.

ФОТО РОБИНЗОНА/WIKIMEDIA.ORG (CC BY-SA 4.0)

В гостях как в гостях.

Первым делом — кладбище, встречи с родственниками, застолья.

Брат Владимир щедро потчевал на даче виноградом, выращенным своими руками.

И это в Сибири! Казалось, слаще и в Крыму не ел.

Парились в настоящей русской бане.

Наконец вырвался в Горный. После Горно-Алтайска четыре часа тряски дорожным серпантином — и я на месте, в Артыбаше. Перед моим приездом отдыхал здесь писатель Виктор Ерофеев.

По телевизору давал интервью. Сравнил местные красоты со швейцарскими, сказал, что русскому бы мужику да товар свой лицом показать. А что его показывать? Смотри — не насмотришься, краса первозданная. Что там Швейцария!

Ходил по поселку в поисках общества охотников. Кто-то направил меня в Иогач. На мосту любовался растущими на хребтах кедрачами, внизу шумел стремительно несущийся из Телецкого озера поток кристально чистой воды реки Бии.

Зашел в одно помещение, другое, но все напрасно. Выручила молодая женщина:

— Могу дать вам телефон Неверова, охотовед он у них.
— Я вообще-то уезжаю, — сказал в трубке приветливый голос. — Ну хорошо, приходите, — и назвал адрес.

Минут через сорок я был в доме Анатолия Неверова, где познакомился с госинспектором Сергеем Старковым. Стала понятна причина срочного отъезда: с вечера был запланирован рейд.

Здесь же от Неверова я услышал о Телецком обществе охотников и рыбаков. Насчитывает оно 300 тысяч гектаров таежного леса. Территория разделена на 82 промысловых участка, от 1 тысячи до 6 тысяч гектаров, которые строго закреплены за конкретным охотником.

После 15 октября, начала пушного сезона, никто не имеет права сюда заходить. Есть и общие угодья (22 тыс. га), в них могут охотиться все круглый год, ну, и шесть воспроизводственных участков, где охота запрещена.

Общество насчитывает чуть более 100 человек, членские взносы за год составляют 3 тысячи рублей. Мне показалась сумма не маленькой.

Лимиты добычи охотничьих ресурсов в Республике Алтай в сезон 2017/2018: косуля сибирская — 1017 особей, благородный олень — 286, сибирский горный козел — 162, соболь — 1600, рысь — 2, медведь бурый — 172, барсук — 253, кабарга — 9 особей. ФОТО АНТОНА ЖУРАВКОВА

— Ну, это как посмотреть, — развеял мои мысли Анатолий. — Пенсионеры взносы не платят.

Лицензия на рябчика, скажем в Кемеровской области, стоит денег, а у нас она бесплатная. На зайца, лисицу, норку, утку тоже бесплатно. Лицензии на соболя стоят 120 рублей (госцена), на марала — 1500 рублей, членам общества отдаются по государственным ценам.

Приходят к нам не члены нашего общества: «Дайте нам лицензию на марала!» Берите, но не за 1500 рублей, для вас будет дороже. Многие возмущаются, мол, охотничий билет в стране единый. Ну и что ж что единый! Ты можешь приехать с этим билетом охотиться, но извини, лицензию-то покупай.

Членские взносы составляют порядка 300 тысяч рублей. Маловато. Денег не хватает на ведение хозяйства. Сейчас заключили договор с кабаржатниками. Они под государственную программу о сохранении редких диких животных (кабарга, тигр и др.) взяли 20 лицензий.

Мы им выделили землю, 20 гектаров уже оградили, в прошлом году отловили шесть кабарожек, две уже отелились. Что это нам дает? Выделяются деньги. Берут наших трех егерей на ставку 15 тысяч, наделяют соответственными полномочиями.

Мы, общественники, не имеем права составлять протоколы на браконьеров, поэтому госинспектора приглашаем. По договору на рейды теперь будут выделять машину. Помощь нам существенная.

— Нет, наверное, на свете ни одного охотхозяйства, где не сталкивались бы с таким явлением, как браконьерство?

— Когда заходят к себе на участки, браконьерство резко сокращается. Понятно, что охотники и у себя на участках могут вольничать, однако меру знают. На следующий сезон придет, а там ничего не осталось. Может, поэтому у нас, в отличие от других, и кабарга сохранилась

— Кто может претендовать на участок?

— Любой, у кого его нет. Молодежь стоит на очереди. Грубо говоря, кто-то провинился, сбраконьерничал, его лишили участка, отдали другому. А вообще-то с давних времен все участки распределены.

ФОТО JOSEF BLAZEJ/WIKIMEDIA.ORG (CC BY-SA 3.0)

Скажем, охотился дед Токмаков, потом его старший сын, а когда тот погиб, участок перешел к младшему сыну. Кстати, и ваш мужичок из Харькова взял участок.

Заплатил полтора миллиона рублей. С обществом ведь тоже заключается охотсоглашение по договору пять рублей за гектар. На правлении поставили условие: хочешь взять участок— заплати. А вот члены нашего общества за аренду не платят, только членские взносы.

Неверов спохватывается, смотрит на часы. Садимся в старенький уазик. Переезжаем через мост, позади остаются дома Иогача. Когда двигатель уазика сбавляет обороты, мы слышим, как рядом шумит речка, сплошь заваленная валунами.

Через несколько километров дорога резко меняется, появляются колдобины, выбитые ямы, то и дело приходится сбрасывать скорость. Впереди показывается легковушка, Сергей глушит мотор.

Проверка. А у меня появляется возможность продолжить разговор с Неверовым о браконьерстве.

— У меня участок в 90 километрах отсюда, сорок еду на машине, дальше иду пешком. Далековато, поэтому меньше шастают. За лето два-три раза съезжу и обязательно кого-нибудь увижу.

В Артыбаше туризм развивается, поэтому местные перестали браконьерничать. Заработал честно на туризме деньги— зачем ему в горы лезть? Хотя остается большой спрос на медвежьи лапы. Если шкура медведя стоит, грубо говоря, десять тысяч рублей, то лапы тянут на сорок тысяч.

Китайцы забирают на лекарство. Желчь не сильно ценится, жир — четыре тысячи за килограмм. С хорошего медведя 10–12 килограммов можно взять. Поэтому лезут.

В деревне всех знаю наперечет, браконьеров два-три найдется, трех-четырех медведей за лето могут убить безнаказанно. По последним данным, на нашей территории их обитает более 600. Учет проводили сами. Разумеется, погрешность в подсчете есть, причем не только медведей, но и глухарей.

Три года назад боровая дичь практически исчезла. Мы — к ученым в Новосибирский Академгородок, к биологу Генриху Генриховичу Собанскому, он член Академии. Объяснил. Есть периодичность в природе: раз в 25 лет вымирает птица, а потом в течение двух-трех лет идет восстановление.

Нынче десять дней в рейды ходили, километров 250 прошли по тайге, обрезали по кругу. При гольцах, где кедрач подходит, глухаря много видели, и в основном молодняк. Весной на ток ходил. Токовало пятнадцать птиц. Дальше— больше. Раньше на машине подъедешь, лес гудит, невозможно сосчитать. По семьдесят птиц насчитывал, сбивался…

— Алтайский глухарь чем-то отличается?

— Вряд ли. Тушка глухаря без головы, без перьев обычно весит 4,5 килограмма. Сколько ни стрелял, все 4,5–4,7 кило. Есть и гиганты, сам видел восьмикилограммового. Глухарь скапливается там, где орех. Весной был сильный заморозок, ударил по низам, все вымерзло, а по горам ягода еще не распустилась и шишка в весну не пошла. Там, под гольцами, и ягода и орех есть. Медведь кормился, глухарь…

Зарков заканчивает оформлять протокол.

— В одной республике живем. Мы же не те, кто с полными карманами сюда приезжает, — раздраженно говорит водитель легковушки.

— В нашем районе ни на косулю, ни на кабана лицензий нет.

— Бери лицензию на косулю, — советует Неверов.

— Да ну ее! У вас горки слишком крутые.

На машине поднимаемся выше к перевалу. Еще одна встреча на лесной дороге. Из «Нивы» выходят несколько человек. Старков по привычке проверяет документы, лицензии, осматривает карабины, сверяет номера.

— Видишь, — замечает Анатолий, – вдоль реки тальник. Бобра там стало много. Дают лицензии — никто брать не хочет. Триста рублей стоит шкурка, выделать ее — ошалеешь.

— Мех бобра ценился когда-то на Руси…

— А чё бобер? Кому надо, с соболя сделает воротник. Это раньше была обязаловка сдавать шкурки соболей, а сейчас куда хочешь, туда девай, госзакупок нет. Все в частных руках. Раньше мех шел по цене золота. В интернете читал, что на Московском аукционе шкурка соболя уходила за 1,5 тысячи долларов. Знаешь, в чем отличие баргузинского соболя от алтайского?

— Видимо, в ценности меха, – отвечаю я, но Неверов как будто не слышит моего ответа.

— Люди говорят: баргузинский соболь должен быть черным. А этот соболь в первую очередь отличается плотностью меха, а еще шелковистостью. Скупщики приезжают сюда из Иркутска, Красноярска, там они на баргузе работают. У нас из десяти соболей семь-восемь баргузинских. А скупщики говорят: «Алтайский кряж». Пытаются цену занизить.

Ну, это понятно, — Неверов хитровато ухмыляется: — Не помнят, что в сороковые годы к нам завезли баргузинского соболя.

Работа таежника тяжелая и опасная. Не решаюсь Неверова спросить, сколько он зарабатывает за промысловый сезон, интересуюсь предстоящим сезоном, надолго ли уходят в тайгу?

— А чё уходить, если участок рядом? Сел на машину, приехал, путик прошел, в избушке ночь переночевал и уехал домой. Если до участка сто километров, из них пешком половину идти, то понятно, о доме речь не идет.

У нас с братом два участка. Год охотимся на моем, на другой год у брата, чтобы не свести все на ноль. Тут такая арифметика. У кого есть территория, тот первые дни смотрит: «Ага, здесь самочка бегала». Самок много, процентов двадцать можно выловить. Остальные — на приплод.

Каждая принесет по шесть детенышей, выживут четыре. От двадцати самок, скажем, получится восемьдесят соболюшек, которые разбегутся и начнут выживать друг друга. К чему это? И десяти самок хватит.

Охотники из «Нивы» садятся в машину и отъезжают. Мы тоже трогаемся, проезжаем несколько километров, находим удобный «карман» для стоянки машины.

— Подождем здесь, — говорит Зарков и достает из коробки газовую горелку, чайничек. — Однако пора чайку-то попить.

Зацвела голубым газовая горелка. Пока греется вода, Сергей берет травинку, ловко орудует ножом, и вот уже вместе со свистом чайника раздается другой свист — косули во время гона. Из коробки извлекаются сыр, масло, колбаса, банка дальневосточной сайры. Раскладывая продукты, Сергей делится своими мыслями:

— Все сроки и виды охот строго регламентируются. Расписана коллективная охота с охотничьими собаками на медведя, лося, марала. Выписан необходимый перечень документов, расчет ущерба, причиненный охотничьему хозяйству. Стоимость за незаконно убитую косулю составляет 60 тысяч рублей, марала — 105 тысяч, лося — 120 тысяч.

Выдачу лицензий на лимитированную добычу животных утверждает глава Республики по согласованию с Минсельхозом и Министерством природы и экологии Республики. Лимиты на марала, медведя, косулю, кабана, соболя, рыси расписываются по каждому району.

В комитете получаем на соответствующий период охоты лицензии, распределяем среди охотников, в районе их 500 человек.

Ну, а основная задача — пресечь нарушения, строго добиваться от охотников соблюдения существующих законов, по каждому выявленному случаю составляем протоколы.

После составления протокола, в течение десяти дней Комитет собирает комиссию, принимается постановление об административно-правовом нарушении. Если в течение 30 дней штраф не оплачен, то инспектор должен составить протокол о неуплате штрафа.

Все материалы направляются в мировой суд. Мировой судья может удвоить сумму штрафа или наложить арест до 15 суток. Нынешней весной было выявлено уголовное дело. В Бийке один охотник незаконно добыл стельную маралуху.

Суд принял решение: 200 часов исправительных работ. Однако штраф за причиненный ущерб охотхозяйству наложен не был. Сейчас, после нашего ходатайства, Турочакский районный суд будет пересматривать это уголовное дело.

Как я работал госохотинспектором

Здравствуйте уважаемая редакция газеты и все охотничье братство. Обращаюсь к вам впервые и прошу извинить за несколько сумбурное изложение.

Фото Сергея Фокина

Прочитал статью Николая Мордвинова .

Согласен с ним, «что все-таки сломалось в нашем охотничьем братстве? Почему мы перестали уважать друг друга? Из-за куска мяса готовы убить. Почему молчим? Ведь знают егеря, что руководитель неправ, и молчат».

В мае 2013 года я вышел на пенсию. Позади моя более чем сорокалетняя трудовая деятельность, 32 года из которой пришлись на работу в охотничьем хозяйстве.

Начинал я работу в 1971 году в Калининском, теперь Тверском областном обществе охотников и рыболовов, куда был направлен по распределению по окончании Московского пушно-мехового техникума по специальности охотоведение и звероводство; назначен на должность руководителя одного из вновь созданных охотничьих хозяйств.

За время работы ситуации случались разные.

Был и перерыв в работе, когда в годы перестройки из обществ были уволены специалисты-охотоведы и ихтиологи; был и возврат на первоначальное место работы, где уже вовсю действовали принципы дикого капитализма и главенствовали их величества рубль, доллар и прочие дензнаки, а о справедливости и порядочности предлагали просто забыть.

На этой почве, естественно, возникали и трения с новым руководством ТОООиР. В основном это случалось, когда для хозяйства навязывали какого-нибудь нового спонсора, претендовавшего в дальнейшем на его приобретение.

Правда, были и такие, которые видели, что их просто «доят», и уходили сами. Однако все трения с руководством в общественной организации оказались цветочками по сравнению с тем, с чем пришлось столкнуться, работая в государственной.

Итак, пребывая на пенсии, по осени узнаю, что при министерстве природных ресурсов и экологии создается подведомственная организация и производится отбор претендентов на должность инспекторов.

Подав свое резюме, я прошел отбор и был принят на должность государственного охотинспектора, впоследствии был переименован в государственного инспектора в области охраны животного мира и окружающей среды.

Так как наш Вышневолоцкий район площадью 340 тыс. га превосходит по площади некоторые соседние более чем в два раза, инспекторов приняли двоих. Через месяц работы мне добавили еще соседний район — 240 тыс. га. Поскольку в нашем районе не было своего инспектора уже года два, проблем накопилось достаточно.

Всем было рекомендовано приступить к работе сразу с первых чисел года, минуя всякие новогодние каникулы. И уже в первые три месяца, с помощью охотников, было вскрыто несколько случаев незаконной добычи лосей, лишь один из которых дошел до суда.

Остальные были благополучно спущены на тормозах. И уже с первых месяцев пошли указания, кого нужно «оставить в покое и заняться кем-нибудь другим».

Появившийся контроль, вызвал ужас и панику, как у этих «неприкасаемых», так и у тех, кто, имея какие-нибудь властные полномочия или покровительство властных структур, отхватил себе кусочек ОДОУ и всячески старался не допустить туда не входящих в их окружение.

Пошли всякого рода кляузы, по которым назначались служебные проверки; писали от простого егеря до председателя областного общества и сотрудников полиции, действующих и бывших, поэтому приходилось обращаться за помощью в прокуратуру, УВД и в УСБ, помощь от своего руководства была нулевая.

За эти три с половиной года мне прокалывали и отвинчивали колеса, бывший сотрудник милиции сбивал меня УАЗом, скрываясь от составления протокола, наносили побои помощникам, а по кляузам допрашивали участковый и следователь, но это, как говорится, «трудовые будни».

После года работы, по ряду причин, уволился напарник, на его место, спустя некоторое время, пришел новый коллега, которого, по неизвестным мне причинам, ранее брать не хотели, а меня назначили начальником межрайонного отдела, не нагрузив при этом никакими обязанностями или правами, сказав, что должность «чисто номинальная».

Новый коллега сразу же отказался от сотрудничества, видимо, посчитал, что самостоятельно сумеет навести порядки в охотничьем деле, используя опыт и связи по своей прежней работе в полиции, но никакого революционного скачка в охране угодий я как-то не заметил. Может, плохо смотрел?

Спустя какое-то время, о несогласованности в нашей работе узнал и директор, г-н Наумов: «…получил информацию от зам. министра», но никаких указаний о налаживании взаимодействий, как об этом говорили, в начале работы учреждения не последовало.

В процессе работы я задавал вопросы директору о снабжении бензином и запчастями, так как на это ежемесячно у меня уходило до 1/3 нашей куцей зарплаты, а попытка получить «возмещение расходов», согласно трудовому договору, вызвала дикое возмущение у директора, равно как и предложение распределять бензин в зависимости от размера обслуживаемой территории, ведь у кого-то не было и двухсот тыс. га, а в моем случае их около шестисот.

Тогда и поступило от директора первое предложение уволиться, «раз что-то не устраивает, все так работают».

Поэтому и ни разу за три года я не получил ни одного разрешения на добычу копытных для поощрения активистов, что обещали всем и министр, и сам директор, а в это же время коллега получал их по 5-6 штук в сезон.

Однажды чуть было повезло, сообщили, что можно приехать и получить разрешение на кабана. Приехали в министерство, оформили необходимые документы, но за самим разрешением надо приехать почему-то через несколько дней.

Когда возвращались домой, нам позвонили, что произошла ошибка и разрешений в ОДОУ вообще нет. В дальнейшем выяснилось, что наше разрешение получил коллега, а на вопрос к директору: «Как такое возможно?» получил невразумительный ответ.

За время работы в инспекции ко мне многократно обращались охотники за разъяснениями по поводу получения разрешений на добычу копытных и медведя.

Разъяснял, одновременно просил сообщить о результатах, в итоге никто из них разрешения так и не получил, так как людям отказывали в приеме заявлений по причине, что квоты еще не утверждены, однако, когда квоты утверждались, они почему-то оказывались опоздавшими.

фото: Семина Михаила

Все мои неудобные вопросы вызывали негодование со стороны директора и заканчивались словами, «если не нравится, можете уходить».

А в конце октября 2016 года мне было сказано, чтобы я уволился по собственному желанию, в противном случае мне «найдут» статью. Одним из главнейших показателей в работе инспекторов, внушали нам, является количество составленных протоколов, с чем я совсем не согласен.

Протокол необходим за явное нарушение, а если есть возможность, то важно предупредить, чтобы не допустить самого нарушения. И почему именно 25 протоколов, а не 5 или 50 или другое количество?

В июле 2017 года на общем собрании инспекторов вновь напомнили о пресловутых 25, а тем, у кого будет меньше, необходимо подумать о смене места работы.

30 апреля 2016 г. мной в одиночку, так как обещанный сотрудник полиции был поставлен на дежурство, было пресечено правонарушение со стороны двух охотников, не имевших при себе никаких документов, один из которых был в явном подпитии и препятствовал составлению протокола.

Единственная зацепка — это номер автомашины. При установлении личности нарушителей зачастую возникают сложности, так как отделы УФМС просто не отвечают на запросы.

Паспортные данные на одного из нарушителей, взятые из материалов дела, а я делал звонок в полицию, посчитали не годными, а второй уже восемь лет не имел паспорта (?!). Это подтвердила сотрудник полиции.

В результате — возврат двух протоколов и два выговора, а то, что по стране можно передвигаться без каких-либо документов и с оружием, не заинтересовало ни полицию, ни руководство МПР.

Годом ранее мной, совместно с охотниками, было выявлено два случая незаконного отстрела лосей с применением автотранспорта. В одном из случаев были найдены пуля и гильза от нарезного оружия в прекрасном состоянии, а результат нулевой.

И еще одно интересное наблюдение: в последнее время, при обращении в полицию по причине незаконной добычи лосей, с меня стали брать в своем районе согласие на прохождение проверки показаний на полиграфе, чего я не увидел по отношению к предполагаемым участникам этих событий, знакомясь с материалами дела.

И совсем противоположные результаты совместных действий с сотрудниками полиции соседнего района. Так при проведении рейдовых мероприятий в рамках операции «Браконьер» нашей совместной группой на въезде в одну из деревень был остановлен для проверки документов охотник, передвигавшийся на снегоходе с незачехленным оружием.

В итоге, не предъявив никаких документов, он просто сбежал на своем снегоходе в леса, однако нами были проведены мероприятия по установлению возможного места его базирования и возможного автотранспорта для перевозки снегохода.

Уже на следующий же день сотрудником ГИБДД, входившим в нашу патрульную группу, была остановлена автомашина, водителем которой оказался сбежавший накануне охотник. В машине при досмотре оказалась продукция незаконной охоты.

В результате были возбуждены дела об административном и уголовном правонарушениях, закончившиеся обвинительными заключениями.

Расследование уголовного дела и рассматривание его в суде первой инстанции длилось более полугода, и руководство, опережая события, решило, что нарушитель избежал наказания, объявило мне очередной выговор и в результате увольнение.

Теперь «друзья генералы», господа на вертолетах и прочие им подобные могут чувствовать себя вольготнее.

О происходящих со мной событиях, с просьбой разобраться в сложившейся ситуации, я написал письмо главному федеральному инспектору Центрального федерального округа , откуда оно было спущено по нисходящей по двум ветвям: в правительство Тверской области и в областную трудовую инспекцию.

Из инспекции ответили, что в моем случае разбор допустим только в суде, а правительство отправило дальше, откуда до сих пор нет никакого ответа, а за это время меня уволили.

Плевать хотели тверские чиновники на поручения президента о необходимости иметь на район трех инспекторов: имея трех инспекторов на два района, одного выгоняют самым подлым образом. Об изучении и передаче передовых методов охраны и речи не ведут. Были и другие придирки, но это уже в прошлом.

Все описанные факты при необходимости могу подтвердить документально (копии и оригиналы документов, фото-, аудио-, и видеозаписями).

Источники:

http://www.ap22.ru/paper/Chem-zanyat-sya-v-Gornom-Altae-zimoy.html
http://pikabu.ru/story/altay_peshkom_6149405
http://grizzly-fit.ru/2018/03/14/v-rejde-s-gosoxotinspekciej-moskovskoj-oblasti/
http://www.ohotniki.ru/hunting/societys/societys/article/2017/12/21/649989-gornyiy-altay-odin-den-v-reyde-s-gosohotinspektorom.html
http://news.myseldon.com/ru/news/index/182958897