Нельзя терять самообладание на охоте
Нельзя терять самообладание на охоте
Летний жаркий день был в разгаре. Солнце немилосердно палило, и я, пристроившись под натянутым куском ткани, сидя в лодке, заканчивал обрабатывать данные утренних наблюдений, прислушиваясь к стрекоту работающей неподалеку камышекосилки.
фото: Никонова Павла
Все ближе шум мотора, и вот грохочущая машина, шлепая по воде плицами колес, трясясь от вибрации, вплотную приблизилась ко мне.
Федотыч заглушил мотор и, вытирая пот с мокрой лысины смятой тряпицей, изображающей полотенце, обращается ко мне:
— Владимирыч, нет ли чайку, я на этой жарище весь свой кончил.
Работники заповедника, как правило, пьют только кипяченую воду.
Много лет назад, по приезде в заповедник, мне как-то довелось заглянуть в микроскоп и посмотреть через линзу на каплю воды, кишевшую от находившихся в ней микроорганизмов.
Чего там только не было!
Так и повелось с той поры — всегда в лодке примус, чайник и все необходимое для чаепития.
— Давай, подваливай, — громко приглашаю я товарища, — небось оглох от своей тарахтелки.
— Да уж, хоть и уши ватой затыкаю, а к вечеру голова как чугунная. А еще жарища, ведь не спрячешься. И чай кончился.
В чайнике с бульканьем закипает вода, из носика бьет струя пара. Завариваю погуще и, пока налитый в кружки чай остывает, достигая приемлемой температуры, завязывается неторопливая беседа.
— Первое дело — чаек! — Федотыч берет кружку и, придерживая ее обеими руками, перегнувшись через борт лодки, до половины опускает в воду. — Маленько остужу, а там и пить можно.
— Я тоже очень горячего не могу, — отвечаю ему я. — Да холодный кончился уже. Ладно, спешить некуда.
— Чай завсегда должен быть в нашем деле, он выручит, — резюмирует Федотыч.
— Верно, выручит. Да еще как! — соглашаюсь я.
На память приходит давняя история, едва не закончившаяся печально. И пока мой собеседник не спеша прихлебывает остывающий чай, рассказываю.
Так уж сложилось в моей охотничьей практике, что не люблю я больших компаний. А тем более ездить на охоту с незнакомыми людьми. Но однажды мой начальник попросил меня съездить на охоту с его соседом, который давно просился. А у меня, как на грех, лодочный мотор подломался.
Ну, раз начальник посылает на охоту, тут и баркас выделили, а на баркасе шлюпка с мотором. Я лишь на куласе охотничьем должен подвезти к месту, показать, где охотиться, и постоять рядом. Ну, поехали. А в ту пору на раскатах мелко было.
На куласе не везде просунешься, а уж мотором и говорить нечего. Дошли баркасом до вытечки одного из ериков. Дальше мелко. Баркас на якорь встал, спустили с него шлюпку, мотор повесили, кулас мой охотничий сзади буксиром прицепили. Поехали потихоньку.
Компаньона моего в шлюпке везут, я в куласе шестиком только правлю, чтоб не рыскал сильно. По прокосу дошли до места, где поворачивать надо, чтобы попасть к месту охоты. Мелко, до границы заповедника надо еще километра два по мелякам толкаться, чтобы выйти за нее и охотиться.
В куласе у меня ничего лишнего — ружье, патронташ да банка литровая с холодным чаем, полиэтиленовой крышкой закрытая. Чтобы не каталась банка под ногами, заткнул ее под копань, плотно заткнул. Ведь места в одноместном куласе всего ничего, а тут вдвоем.
фото: Кочеткова Дмитрия
Ну, да не беда. Мелко ведь. Оба мы в сапогах-болотниках, кое-где, может, и слезать придется на меляках. Договорились с капитаном баркаса, чтобы подъехал он к назначенному сроку, забрал нас после вечерянки.
Посадил я компаньона на днище, сам шестиком упираюсь. Идет потихоньку. Под стеночкой тростниковой высадил его, сам в сотне метров пристроился на куласе. А ветерок-то под вечер задышал, как говорят в Понизовье, тронулась моряна.
Чем ближе к закату, тем ветер крепчает. Погнало с моря водичку. И утка стала веселее летать, ближе к зарослям жаться. Ну, не впервой по такой погоде. Стоим, постреливаем.
Взял я с пяток уток, компаньон мой тоже несколько. Разыгралась погода, волна уже хорошая пошла. Да и стемнело. Усадил я напарника в кулас, сказал, чтобы за борта руками не хватался, не раскачивал. Утлая наша посудина не рассчитана на двоих. Ладно. Шест в руки и пошел.
А волна круче, совсем темно стало. Туч нагнало, вода с моря подошла быстро. Где днем по меляку едва проталкивался, сейчас на волне с трудом кулас удерживаю. А волна не то чтобы в бок, а в скулу, шестом все время одерживать приходится.
ШЕСТ В НЕУМЕЛЫХ РУКАХ
Руки в напряжении. До ближайших куртин уже недалеко. Чувствую, устал. Надо рукам передышку небольшую дать. Спрашиваю напарника: «Шестом можешь работать?» — «Могу», — отвечает.
Поставил я кулас поудобнее, передал ему шест. Встал он на ноги, а я присел. И тут же понял, что совершил непростительную ошибку. В неумелых руках тут же развернуло кулас бортом к волне, плеснуло в него добрую порцию холодной воды. Конец октября все-таки.
А со второй волной пошел наш кулас на дно. Успел я лишь схватить битых уток, чтобы их ветром не разнесло. Ружье под ногами осталось. Нагнулся, достал. Воды — по грудь. Кричу компаньону: «Шест не бросай, пропадем». Веселенькое положеньице.
Взял за чалку кулас, тащу. Охотник мой ружье через плечо, шестом помогает, бредет. Вода до подмышек достает. А кулас-то не деревянный, а стеклопластиковый, без барабанов — воздушных камер. Не всплывает, волоку его по дну. Сам того и гляди окунусь с головой. Ружье через голову на плечо повесил, не дай Бог уронить.
Патронташ с мокрыми патронами на поясе, да уток битых успел веревочкой привязать к поясу. Не бросать же добычу! Шаг за шагом тяну кулас к ближайшей куртине тростника, темным пятном выделяющейся на фоне воды. Мокрые, что называется, с головы до ног.
А в голове одна мысль — как поднять и отлить кулас. Вот и куртина тростника. Да тростник редковатый, на плотный завал можно бы вытащить и перевернуть, а тут едва от ветра затишка. Но что-то делать надо, не пропадать же вот так! Пешком не добредем, да и вода прибывает.
Слышу едва за шумом волн и ветра, как по прокосу мотор идет. Потарахтел и затих в условленном месте. Капитану нашему, небось, и в голову не взбредет, что мы здесь пропадаем. Ружья и патроны все мокрые, стрелять опасно. Решаем попытаться приподнять кулас.
Напрягшись, что есть силы, оторвали его от дна и подняли на уровне плеч к поверхности воды. А вот перевернуть не хватает сил. Воды в нем куба два, не меньше. И тут меня осенило! Банка с чаем!
фото: Рудмана Виктора
Трепет в душу забрался, ищу банку. Вот она, родимая. Плотно я ее под копань засунул днем, а на октябрьском ветру и пить не хотелось, так она там и стоит. Вытащил я ее, вылил чай и ну черпать воду. Компаньон мой пыжится, поднимает свой край. Я плечо подставил со своего края, а одной рукой банку держу и черпаю.
Раз за разом воды все меньше становится, хоть и медленно, но убывает. Время остановилось, не помню, сколько прошло, пока заскребла банка по сланям. Вычерпал, сколько смог банкой достать. Уже и кулас на плаву. Только теперь залезть в него не так-то просто.
— Вставай, — говорю напарнику, — мне на согнутое колено.
Сам одной ногой в колено другой уперся, двумя руками кулас держу.
— Залезай, — говорю, — с носа, только не с борта, а не то вся наша работа насмарку пойдет.
Вскарабкался он кое-как, переполз в кулас. Зуб на зуб не попадает, то ли от холода, то ли от страха. Передал ему свое ружье, уток отвязал, патронташ снял. Подтянулся на руках и, перевалившись через нос, вполз. Все. И меня трясти начинает.
Взял я шест и что есть силы потолкался к прокосу. Заросли погуще стали, волна поменьше. И тут слышу — взревел мотор и стал удаляться. Не дождался нас капитан, поехал к баркасу. А по прокосу до него еще километра два. Ну, да делать нечего.
Компаньон у меня в ногах дрожит, говорить не может. Мне самому челюсти свело, а в голове одна мысль — не выпустить бы шест из замерзших рук. Ну, еще, еще! Шест даже гнется малость, что есть силы упираюсь. Вот и прокос. Теперь против течения идти, зато по ветру. Сам вместо паруса стою.
Пробирает моряна сквозь мокрую одежду, прилипшую к телу. Сейчас бы отжаться, может не так бы холодом пробирало, да места мало, не повернуться. Так и шел до баркаса.
Ткнулся в борт, с трудом говорить могу, напарник тоже. Тут уж капитан с механиком постарались — помогли вытащить вещи и кулас привязать. Спустился я в машинное отделение, стянул всю одежду. Дали мне тулуп теплый.
Одел его на голое тело, а тут еще кружку браги преподносят. Хватанул — и внутри потеплело. Согрелся. Компаньон мой тоже ожил в тепле. Ведь к баркасу пришли мы в половине второго ночи. А когда темнеет в октябре — всем понятно. Вот и считай, сколько пришлось быть мокрыми, да на холодном ветру.
Случилось это за неделю до моего сорокалетия. Так вот и обошлось, даже не чихнул потом. Все дело в том, что не надо терять головы в любой ситуации. Многим охотникам, наверное, знакомо это чувство собранности. Тогда легче все неожиданности встречать.
Но лучше ездить на охоту с проверенным, надежным, хорошо знакомым человеком. В Сибири охотника, промышляющего вместе с другими в одной компании, называли «связчик» — коротко и ёмко. И не зря!
Напились мы с Федотычем чаю, и вновь каждый занялся своим делом. Опять с треском и грохотом сквозь заросли стала прокладывать дорожку косилка. А в термос Федотычу налил чаю. Ведь он всегда помогает.
35 правил охотника, которых нет в законе
Каждый охотник обязан знать правила охоты, которые прописаны на бумаге и приняты высшим законодательным органом государства. За нарушение этих правил грозит серьёзное наказание.
Есть в среде охотников определённые правила, которых не найти в официальном законодательстве, но они регулируют возникающие отношения между участниками охоты и разрешают споры, помогают избежать ошибок и неудач.
Дело касается своеобразного кодекса охотника, о котором рассказывают всем молодым любителям охоты более опытные товарищи. Их нужно почитать и соблюдать, чтобы не оказаться в неприятной ситуации.
В современное время очень много встречается несправедливости и абсолютного отрицания каких-либо моральных принципов и норм. Все охотники должны в обязательном порядке ознакомиться с основными правилами, регулирующими взаимоотношения не только между участниками охоты, но другими острыми моментами.
Основные правила охотника
1. Никогда не пытайся добивать подранка прикладом своего ружья. Это может привести к его расколу, а из второго ствола с большой вероятностью произойдёт выстрел при наличии в нём патрона.
2. Когда подстрелил птицу над густыми зарослями, то старайся не отводить глаз от этого места. Если нарушить это правило, то потеря дичи будет обеспечена. Такая ситуация хуже, чем чистый промах.
3. Когда падаешь в снег или на землю, то потом обязательно проверь стволы своего на наличие снега, травы или грязи. Если не убрать посторонние предметы, то будет 100% разрыв стволов.
4. На ходовую охоту нужно обязательно брать с собой сумку, куда будешь складывать дичь.
5. Когда становится понятным, что дичь падает подранком, то необходимо ещё раз выстрелить по ней в падении. Если этого не сделать, то в густых зарослях потом можешь не найти её.
6. Если кабан, олень или лось имеют ранение, то к ним следует подходить очень осторожно и сзади. Признаком ранения служат поджатые уши зверя к телу. Это значит, что зверь ещё жив и может броситься на обидчика.
7. Подходить к раненому животному нужно обязательно с перезаряженным ружьём.
8. Когда подходишь к людям, автомобилю или какому-нибудь сооружению, то обязательно переломи ружья. Если собираешься ехать в машине, мотоцикле, квадроцикле или другом транспорте нужно обязательно достать патроны из ружья.
9. Никогда не следует брать ружьё, чтобы стволы смотрели на тебя.
10. Если произошла осечка, то нужно подождать около 10-20 секунд, а потом только раскрывать ружьё. Бывают случаи затяжного выстрела. В любом случае перезарядку нужно делать с направлением стволов в землю и обращением патронников в сторону.
11. Когда тебя поставили на номер, то обязательно незамедлительно убери под ногами снег, ветки или листья, чтобы не было никаких хрустов и шуршаний.
12. Если нет уверенности в том, что цель является дичью, то стрелять категорически запрещено.
13. Когда патрон туго заходит в патронник, то его лучше вообще не использовать. Возьми другой и заряди.
14. Если видишь, что дичь бежит в твою сторону, то постарайся не двигаться вообще, чтобы не спугнуть её. Малейший шорох испортит всю охоту.
15. Если отправляешь в болотистую местность, то обязательно возьми с собой какой-нибудь шест, у которого на конце будет крючок.
16. На охоту возьми с собой масло с тряпкой для ружья.
17. Никогда не направляй на человека ружьё при любых обстоятельствах. Не имеет значение заряжено оно или нет.
18. Не позволяй охотничьей собаке прыгать на себя. Она может случайно нажать на спусковой крючок ружья. От такой плохой привычки нужно отучать питомца.
19. Когда принимаешь участие на коллективной охоте, то обязательно узнай, где находятся другие участники и сообщи им о своём местонахождении.
20. Когда добудешь дичь из-под чужой собаки, то отдай хозяину её, а взамен получишь два патрона.
21. Когда достреливают подранка, то он принадлежит тому, кто его сделал, если от его выстрела было явно видно, что дичь получила ранения. Добравший подранка получает два патрона от того, кто сделал подранка.
22. Когда по дичи ведут огонь несколько охотников, а дичь продолжает бежать или лететь и только потом падает, то здесь достаётся она тому, кто сделал выстрел последним. Если охота ведётся на крупного зверя, то добыча принадлежит тому, кто своим выстрелом остановил животное.
23. Если дичь летит или бежит на товарища по охоте, то здесь нельзя по ней стрелять.
24. Первый выстрел предоставляется тому охотнику, у кого выбежала или вылетела дичь. После его выстрела могут стрелять все остальные охотники.
25. Когда проводится коллективная охота, то все слушать должны только одного человека, который является организатором. Допускается выдвигать какие-нибудь предложения.
26. Если кто-то из участников охоты промахнулся, то высказывать своё возмущение следует вежливо, без бранных слов и агрессии.
27. Стрелку, который на коллективной охоте добыл зверя, принадлежит его голова и субпродукты, к которым относится печень, лёгкие, сердце и язык. Остальные части тушки делятся в равных частях между всеми участниками охоты.
28. Если тебе посчастливилось попасть охотиться в чужой коллектив, то не старайся им управлять и руководить. Здесь уже есть свои правила, поэтому свой устав оставь для себя.
29. Когда крупная дичь убегает, то по ней не следует стрелять вдогонку.
30. Когда зверь добыт в чужом секторе, то его принадлежность определяется тем, кто его застрелил. Если же животное упало на границе секторов, то победителем будет являться тот, кто сделал смертельный удар зверю.
31. Подранка нужно обязательно добирать на охоте.
32. Разделкой зверя занимается тот, кто его застрелил.
33. Никогда не занимайся стрельбой из автомобилей, использованием электронных манков, ночных прицелов и другими подобными вещами. Это неприемлемо для настоящего охотника и противоречит писаному закону.
34. Если планируете провести продолжительный отдых, то обязательно разрядите всё оружие.
35. Когда Вы впервые добудете кабана или лося, то Вам помажут лицо кровью добычи. Такое мероприятие считается своеобразным посвящением в охотники.
Нельзя терять самообладание на охоте
Опубликовал: Андрей Стрелков в Охота 24.07.2018 0 5 просмотров
Солнце немилосердно палило, и я, пристроившись под натянутым куском ткани, сидя в лодке, заканчивал обрабатывать данные утренних наблюдений, прислушиваясь к стрекоту работающей неподалеку камышекосилки. Летний жаркий день был в разгаре.
фото: Никонова Павла
Все ближе шум мотора, и вот грохочущая машина, шлепая по воде плицами колес, трясясь от вибрации, вплотную приблизилась ко мне.
Федотыч заглушил мотор и, вытирая пот с мокрой лысины смятой тряпицей, изображающей полотенце, обращается ко мне:
— Владимирыч, нет ли чайку, я на этой жарище весь свой кончил.
Работники заповедника, как правило, пьют только кипяченую воду.
Много лет назад, по приезде в заповедник, мне как-то довелось заглянуть в микроскоп и посмотреть через линзу на каплю воды, кишевшую от находившихся в ней микроорганизмов.
Чего там только не было!
Так и повелось с той поры — всегда в лодке примус, чайник и все необходимое для чаепития.
— Давай, подваливай, — громко приглашаю я товарища, — небось оглох от своей тарахтелки.
А еще жарища, ведь не спрячешься. — Да уж, хоть и уши ватой затыкаю, а к вечеру голова как чугунная. И чай кончился.
Завариваю погуще и, пока налитый в кружки чай остывает, достигая приемлемой температуры, завязывается неторопливая беседа. В чайнике с бульканьем закипает вода, из носика бьет струя пара.
— Федотыч берет кружку и, придерживая ее обеими руками, перегнувшись через борт лодки, до половины опускает в воду. — Первое дело — чаек! — Маленько остужу, а там и пить можно.
— Да холодный кончился уже. — Я тоже очень горячего не могу, — отвечаю ему я. Ладно, спешить некуда.
— Чай завсегда должен быть в нашем деле, он выручит, — резюмирует Федотыч.
Да еще как! — Верно, выручит. — соглашаюсь я.
И пока мой собеседник не спеша прихлебывает остывающий чай, рассказываю. На память приходит давняя история, едва не закончившаяся печально.
ДВОЕ В КУЛАСЕ
А тем более ездить на охоту с незнакомыми людьми. Так уж сложилось в моей охотничьей практике, что не люблю я больших компаний. А у меня, как на грех, лодочный мотор подломался. Но однажды мой начальник попросил меня съездить на охоту с его соседом, который давно просился.
Я лишь на куласе охотничьем должен подвезти к месту, показать, где охотиться, и постоять рядом. Ну, раз начальник посылает на охоту, тут и баркас выделили, а на баркасе шлюпка с мотором. А в ту пору на раскатах мелко было. Ну, поехали.
Дошли баркасом до вытечки одного из ериков. На куласе не везде просунешься, а уж мотором и говорить нечего. Баркас на якорь встал, спустили с него шлюпку, мотор повесили, кулас мой охотничий сзади буксиром прицепили. Дальше мелко. Поехали потихоньку.
По прокосу дошли до места, где поворачивать надо, чтобы попасть к месту охоты. Компаньона моего в шлюпке везут, я в куласе шестиком только правлю, чтоб не рыскал сильно. Мелко, до границы заповедника надо еще километра два по мелякам толкаться, чтобы выйти за нее и охотиться.
Чтобы не каталась банка под ногами, заткнул ее под копань, плотно заткнул. В куласе у меня ничего лишнего — ружье, патронташ да банка литровая с холодным чаем, полиэтиленовой крышкой закрытая. Ведь места в одноместном куласе всего ничего, а тут вдвоем.
фото: Кочеткова Дмитрия
Мелко ведь. Ну, да не беда. Договорились с капитаном баркаса, чтобы подъехал он к назначенному сроку, забрал нас после вечерянки. Оба мы в сапогах-болотниках, кое-где, может, и слезать придется на меляках.
Идет потихоньку. Посадил я компаньона на днище, сам шестиком упираюсь. А ветерок-то под вечер задышал, как говорят в Понизовье, тронулась моряна. Под стеночкой тростниковой высадил его, сам в сотне метров пристроился на куласе.
Погнало с моря водичку. Чем ближе к закату, тем ветер крепчает. Ну, не впервой по такой погоде. И утка стала веселее летать, ближе к зарослям жаться. Стоим, постреливаем.
Разыгралась погода, волна уже хорошая пошла. Взял я с пяток уток, компаньон мой тоже несколько. Усадил я напарника в кулас, сказал, чтобы за борта руками не хватался, не раскачивал. Да и стемнело. Ладно. Утлая наша посудина не рассчитана на двоих. Шест в руки и пошел.
Туч нагнало, вода с моря подошла быстро. А волна круче, совсем темно стало. А волна не то чтобы в бок, а в скулу, шестом все время одерживать приходится. Где днем по меляку едва проталкивался, сейчас на волне с трудом кулас удерживаю.
ШЕСТ В НЕУМЕЛЫХ РУКАХ
До ближайших куртин уже недалеко. Руки в напряжении. Надо рукам передышку небольшую дать. Чувствую, устал. Спрашиваю напарника: «Шестом можешь работать?» — «Могу», — отвечает.
Встал он на ноги, а я присел. Поставил я кулас поудобнее, передал ему шест. В неумелых руках тут же развернуло кулас бортом к волне, плеснуло в него добрую порцию холодной воды. И тут же понял, что совершил непростительную ошибку. Конец октября все-таки.
Успел я лишь схватить битых уток, чтобы их ветром не разнесло. А со второй волной пошел наш кулас на дно. Нагнулся, достал. Ружье под ногами осталось. Кричу компаньону: «Шест не бросай, пропадем». Воды — по грудь. Веселенькое положеньице.
Охотник мой ружье через плечо, шестом помогает, бредет. Взял за чалку кулас, тащу. А кулас-то не деревянный, а стеклопластиковый, без барабанов — воздушных камер. Вода до подмышек достает. Сам того и гляди окунусь с головой. Не всплывает, волоку его по дну. Ружье через голову на плечо повесил, не дай Бог уронить.
Не бросать же добычу! Патронташ с мокрыми патронами на поясе, да уток битых успел веревочкой привязать к поясу. Мокрые, что называется, с головы до ног. Шаг за шагом тяну кулас к ближайшей куртине тростника, темным пятном выделяющейся на фоне воды.
Вот и куртина тростника. А в голове одна мысль — как поднять и отлить кулас. Но что-то делать надо, не пропадать же вот так! Да тростник редковатый, на плотный завал можно бы вытащить и перевернуть, а тут едва от ветра затишка. Пешком не добредем, да и вода прибывает.
Потарахтел и затих в условленном месте. Слышу едва за шумом волн и ветра, как по прокосу мотор идет. Ружья и патроны все мокрые, стрелять опасно. Капитану нашему, небось, и в голову не взбредет, что мы здесь пропадаем. Решаем попытаться приподнять кулас.
А вот перевернуть не хватает сил. Напрягшись, что есть силы, оторвали его от дна и подняли на уровне плеч к поверхности воды. И тут меня осенило! Воды в нем куба два, не меньше. Банка с чаем!
фото: Рудмана Виктора
Вот она, родимая. Трепет в душу забрался, ищу банку. Вытащил я ее, вылил чай и ну черпать воду. Плотно я ее под копань засунул днем, а на октябрьском ветру и пить не хотелось, так она там и стоит. Я плечо подставил со своего края, а одной рукой банку держу и черпаю. Компаньон мой пыжится, поднимает свой край.
Время остановилось, не помню, сколько прошло, пока заскребла банка по сланям. Раз за разом воды все меньше становится, хоть и медленно, но убывает. Уже и кулас на плаву. Вычерпал, сколько смог банкой достать. Только теперь залезть в него не так-то просто.
— Вставай, — говорю напарнику, — мне на согнутое колено.
Сам одной ногой в колено другой уперся, двумя руками кулас держу.
— Залезай, — говорю, — с носа, только не с борта, а не то вся наша работа насмарку пойдет.
ЧУВСТВО СОБРАННОСТИ
Зуб на зуб не попадает, то ли от холода, то ли от страха. Вскарабкался он кое-как, переполз в кулас. Подтянулся на руках и, перевалившись через нос, вполз. Передал ему свое ружье, уток отвязал, патронташ снял. И меня трясти начинает. Все.
Заросли погуще стали, волна поменьше. Взял я шест и что есть силы потолкался к прокосу. Не дождался нас капитан, поехал к баркасу. И тут слышу — взревел мотор и стал удаляться. Ну, да делать нечего. А по прокосу до него еще километра два.
Мне самому челюсти свело, а в голове одна мысль — не выпустить бы шест из замерзших рук. Компаньон у меня в ногах дрожит, говорить не может. Шест даже гнется малость, что есть силы упираюсь. Ну, еще, еще! Теперь против течения идти, зато по ветру. Вот и прокос. Сам вместо паруса стою.
Сейчас бы отжаться, может не так бы холодом пробирало, да места мало, не повернуться. Пробирает моряна сквозь мокрую одежду, прилипшую к телу. Так и шел до баркаса.
Тут уж капитан с механиком постарались — помогли вытащить вещи и кулас привязать. Ткнулся в борт, с трудом говорить могу, напарник тоже. Дали мне тулуп теплый. Спустился я в машинное отделение, стянул всю одежду.
Хватанул — и внутри потеплело. Одел его на голое тело, а тут еще кружку браги преподносят. Компаньон мой тоже ожил в тепле. Согрелся. А когда темнеет в октябре — всем понятно. Ведь к баркасу пришли мы в половине второго ночи. Вот и считай, сколько пришлось быть мокрыми, да на холодном ветру.
Так вот и обошлось, даже не чихнул потом. Случилось это за неделю до моего сорокалетия. Многим охотникам, наверное, знакомо это чувство собранности. Все дело в том, что не надо терять головы в любой ситуации. Тогда легче все неожиданности встречать.
В Сибири охотника, промышляющего вместе с другими в одной компании, называли «связчик» — коротко и ёмко. Но лучше ездить на охоту с проверенным, надежным, хорошо знакомым человеком. И не зря!
Опять с треском и грохотом сквозь заросли стала прокладывать дорожку косилка. Напились мы с Федотычем чаю, и вновь каждый занялся своим делом. Ведь он всегда помогает. А в термос Федотычу налил чаю.
Во что верят охотники: приметы и суеверия
Как и в повседневной жизни, у охотников есть свои негласные приметы и суеверия. Поэтому, собираясь на охоту, охотники никогда их не нарушают. Бывалый охотник чтит, неукоснительно, каждую приметы, которую только знает. Не обращаю на приметы только охотники – новички, либо те, кто не соблюдает закона – занимается браконьерством.
И сегодня, в дано статье, мы предлагаем поговорить о приметах и суевериях, в которые верит сильная половина.
Охотничьи приметы и суеверия, связанные с магией
Все приметы об охоте берут свое начало из древности. Поэтому, когда охотник впервые берет свое средство охоты — ружье, в руки – он не делает свой первый выстрел, а несет его в церковь, бабке или колдуну. Там же, опытные люди, светят или заговаривают ружье на удачную охоту, и, чтобы охотник никогда не промахивался, а добыча всегда была крупной. Также делали и в старину.
Если же во время ритуала с ружьем охотник поссорится с бабкой, колдуном или служителем церкви или сделает то, что может ему не понравится – охотник навсегда останется без своей дачи.
Охотничьи приметы, которые касаются сглазов
Примет и суеверий, которые каким-либо образом касаются сглаза охотника – великое множество. Но больше всего, отправляясь на охоту, охотники боятся встретить старую женщину, церковнослужителя, старика, или человека, который посмеется охотнику в след.
Чтобы не уйти с охоты без добычи, охотники пытаются избегать на своем пути пустые тележки, повозки, машины и прочие средства передвижения. А вот если, наоборот, по пути на охоту охотник встретит полную телегу или груженую машину – удачи быть!
Если охотник уже на пути в лес, вспомнил, что забыл тару, в которую будет складывать свою добычу – значит, домой вернется не с пустыми руками. Кстати, в эту же примет неукоснительно верят и рыбаки.
Если вы сообщаете, что в скором времени едите на охоту, то лучше всего узнавшим об этой новости промолчать, иначе «перекусят» путь к охоте. Нельзя про предстоящую охоту заводить и речи, иначе, сглазят удачу.
Перед предстоящей охотой охотник, любыми способами, должен избежать нежелательных встреч, сворачивая со своего пути. Иначе, охота будет не удачной. Лучше всего пересидеть дома.
Кстати, если охотник встретит на своем пути молодую девушку — то это хороший знак. Но, девушка должна быть, обязательно, замужем.
Любому охотнику, перед тем как пойти на охоту стоит умыться холодной водой и выкупать своего охотничьего пса, тогда не только сглаз сойдет, но и охота станет удачнее.
Если же вы отправляетесь на соколиную охоту – окропите свою птичку водой.
Некоторые охотники считают, что нельзя убивать животных, не спросив разрешения у леса и духов леса. Если лес не рад охотнику – то и охоте не быть. Кстати, оповестить о том, что лес вам не раз может крик вороны, совы или филина.
Охотничьи приметы про птиц
Если вы решили подстрелить сову, или это вышло совершенно случайно, то другой добычи вам сегодня не видать. И неудача будет вас преследовать в течение всего сезона охоты.
Если же вы убили белку – это тоже плохая примета.
А вот если же вам удалось добыть ворону перед самой охотой – это добрый знак, сулящий богатую добычу. Некоторые охотники специально стреляют сначала в ворон и только потом отправляются за дичью.
Если вы решили пойти на медведя – отправляйтесь в лес с громом и молнией.
Кстати, если вы удачливый охотник на медведя, и вам уже удалось поймать 39 медведей –лучше всего прекращать охоту на косолапого. Цифра 40 не случайно несет в себе негативный посыл. 40 убитый медведь может привести к трагическим последствиям.
Если вам удалось убить белую куропатку – удача преследует вас по пятам. Ведь, белая куропатка крайне редкая добыча. Причем, убить такую птичку – привлечь удачу во всем.
Символы, в которые верят охотники
Если вы охотник, то вы точно знаете, что вам нельзя есть перед охотой и это: любой вид мяса, мясные изделия, например, колбаса, сосиски, пельмени и другие продукты из мяса.
Если вы при первом спуске курка промахнулись – охота будет пустой.
Каждый охотник, идя в лес за добычей, перед лесным массивом должен трижды плюнуть в небо. Да плюнуть так, чтобы собственный плевок пришелся налицо охотнику. А потом, плевок растереть по лицу.
Чтобы поймать зайца – повесьте на ветвь дерева морковь.
Если вы зашли в лес в не трезвом состоянии, то лучше всего снять с себя штаны и выстрелить и попасть. Тогда, вы сможете хоть что-то поймать.
Если вы развели в лесу костер, то хорошим знаком будет, если на пепелище положите хлеб, булочку или кусочек пирога.
Если в вашей кампании охотников, вдруг, не оказалось при себе патронов – делиться с товарищем нельзя. Вам не удастся добыть ни птички.
Если на охоте вам не везет – поточите нож и удача снова вернется к вам в руки.
Нож – особый символ охотника. Охотничьем ножом нельзя ничего резать, кроме как разделать добытое животное. Если же вы нарушите эту примету – оскверните охотничий символ охоты.
Нельзя терять самообладание на охоте
Летний жаркий день был в разгаре. Солнце немилосердно палило, и я, пристроившись под натянутым куском ткани, сидя в лодке, заканчивал обрабатывать данные утренних наблюдений, прислушиваясь к стрекоту работающей неподалеку камышекосилки.
фото: Никонова Павла
Все ближе шум мотора, и вот грохочущая машина, шлепая по воде плицами колес, трясясь от вибрации, вплотную приблизилась ко мне.
Федотыч заглушил мотор и, вытирая пот с мокрой лысины смятой тряпицей, изображающей полотенце, обращается ко мне:
— Владимирыч, нет ли чайку, я на этой жарище весь свой кончил.
Работники заповедника, как правило, пьют только кипяченую воду.
Много лет назад, по приезде в заповедник, мне как-то довелось заглянуть в микроскоп и посмотреть через линзу на каплю воды, кишевшую от находившихся в ней микроорганизмов.
Чего там только не было!
Так и повелось с той поры — всегда в лодке примус, чайник и все необходимое для чаепития.
— Давай, подваливай, — громко приглашаю я товарища, — небось оглох от своей тарахтелки.
— Да уж, хоть и уши ватой затыкаю, а к вечеру голова как чугунная. А еще жарища, ведь не спрячешься. И чай кончился.
В чайнике с бульканьем закипает вода, из носика бьет струя пара. Завариваю погуще и, пока налитый в кружки чай остывает, достигая приемлемой температуры, завязывается неторопливая беседа.
— Первое дело — чаек! — Федотыч берет кружку и, придерживая ее обеими руками, перегнувшись через борт лодки, до половины опускает в воду. — Маленько остужу, а там и пить можно.
— Я тоже очень горячего не могу, — отвечаю ему я. — Да холодный кончился уже. Ладно, спешить некуда.
— Чай завсегда должен быть в нашем деле, он выручит, — резюмирует Федотыч.
— Верно, выручит. Да еще как! — соглашаюсь я.
На память приходит давняя история, едва не закончившаяся печально. И пока мой собеседник не спеша прихлебывает остывающий чай, рассказываю.
ДВОЕ В КУЛАСЕ
Так уж сложилось в моей охотничьей практике, что не люблю я больших компаний. А тем более ездить на охоту с незнакомыми людьми. Но однажды мой начальник попросил меня съездить на охоту с его соседом, который давно просился. А у меня, как на грех, лодочный мотор подломался.
Ну, раз начальник посылает на охоту, тут и баркас выделили, а на баркасе шлюпка с мотором. Я лишь на куласе охотничьем должен подвезти к месту, показать, где охотиться, и постоять рядом. Ну, поехали. А в ту пору на раскатах мелко было.
На куласе не везде просунешься, а уж мотором и говорить нечего. Дошли баркасом до вытечки одного из ериков. Дальше мелко. Баркас на якорь встал, спустили с него шлюпку, мотор повесили, кулас мой охотничий сзади буксиром прицепили. Поехали потихоньку.
Компаньона моего в шлюпке везут, я в куласе шестиком только правлю, чтоб не рыскал сильно. По прокосу дошли до места, где поворачивать надо, чтобы попасть к месту охоты. Мелко, до границы заповедника надо еще километра два по мелякам толкаться, чтобы выйти за нее и охотиться.
В куласе у меня ничего лишнего — ружье, патронташ да банка литровая с холодным чаем, полиэтиленовой крышкой закрытая. Чтобы не каталась банка под ногами, заткнул ее под копань, плотно заткнул. Ведь места в одноместном куласе всего ничего, а тут вдвоем.
фото: Кочеткова Дмитрия
Ну, да не беда. Мелко ведь. Оба мы в сапогах-болотниках, кое-где, может, и слезать придется на меляках. Договорились с капитаном баркаса, чтобы подъехал он к назначенному сроку, забрал нас после вечерянки.
Посадил я компаньона на днище, сам шестиком упираюсь. Идет потихоньку. Под стеночкой тростниковой высадил его, сам в сотне метров пристроился на куласе. А ветерок-то под вечер задышал, как говорят в Понизовье, тронулась моряна.
Чем ближе к закату, тем ветер крепчает. Погнало с моря водичку. И утка стала веселее летать, ближе к зарослям жаться. Ну, не впервой по такой погоде. Стоим, постреливаем.
Взял я с пяток уток, компаньон мой тоже несколько. Разыгралась погода, волна уже хорошая пошла. Да и стемнело. Усадил я напарника в кулас, сказал, чтобы за борта руками не хватался, не раскачивал. Утлая наша посудина не рассчитана на двоих. Ладно. Шест в руки и пошел.
А волна круче, совсем темно стало. Туч нагнало, вода с моря подошла быстро. Где днем по меляку едва проталкивался, сейчас на волне с трудом кулас удерживаю. А волна не то чтобы в бок, а в скулу, шестом все время одерживать приходится.
ШЕСТ В НЕУМЕЛЫХ РУКАХ
Руки в напряжении. До ближайших куртин уже недалеко. Чувствую, устал. Надо рукам передышку небольшую дать. Спрашиваю напарника: «Шестом можешь работать?» — «Могу», — отвечает.
Поставил я кулас поудобнее, передал ему шест. Встал он на ноги, а я присел. И тут же понял, что совершил непростительную ошибку. В неумелых руках тут же развернуло кулас бортом к волне, плеснуло в него добрую порцию холодной воды. Конец октября все-таки.
А со второй волной пошел наш кулас на дно. Успел я лишь схватить битых уток, чтобы их ветром не разнесло. Ружье под ногами осталось. Нагнулся, достал. Воды — по грудь. Кричу компаньону: «Шест не бросай, пропадем». Веселенькое положеньице…
Взял за чалку кулас, тащу. Охотник мой ружье через плечо, шестом помогает, бредет. Вода до подмышек достает. А кулас-то не деревянный, а стеклопластиковый, без барабанов — воздушных камер. Не всплывает, волоку его по дну. Сам того и гляди окунусь с головой. Ружье через голову на плечо повесил, не дай Бог уронить.
Патронташ с мокрыми патронами на поясе, да уток битых успел веревочкой привязать к поясу. Не бросать же добычу! Шаг за шагом тяну кулас к ближайшей куртине тростника, темным пятном выделяющейся на фоне воды. Мокрые, что называется, с головы до ног.
А в голове одна мысль — как поднять и отлить кулас. Вот и куртина тростника. Да тростник редковатый, на плотный завал можно бы вытащить и перевернуть, а тут едва от ветра затишка. Но что-то делать надо, не пропадать же вот так! Пешком не добредем, да и вода прибывает.
Слышу едва за шумом волн и ветра, как по прокосу мотор идет. Потарахтел и затих в условленном месте. Капитану нашему, небось, и в голову не взбредет, что мы здесь пропадаем. Ружья и патроны все мокрые, стрелять опасно. Решаем попытаться приподнять кулас.
Напрягшись, что есть силы, оторвали его от дна и подняли на уровне плеч к поверхности воды. А вот перевернуть не хватает сил. Воды в нем куба два, не меньше. И тут меня осенило! Банка с чаем!
фото: Рудмана Виктора
Трепет в душу забрался, ищу банку. Вот она, родимая. Плотно я ее под копань засунул днем, а на октябрьском ветру и пить не хотелось, так она там и стоит. Вытащил я ее, вылил чай и ну черпать воду. Компаньон мой пыжится, поднимает свой край. Я плечо подставил со своего края, а одной рукой банку держу и черпаю.
Раз за разом воды все меньше становится, хоть и медленно, но убывает. Время остановилось, не помню, сколько прошло, пока заскребла банка по сланям. Вычерпал, сколько смог банкой достать. Уже и кулас на плаву. Только теперь залезть в него не так-то просто.
— Вставай, — говорю напарнику, — мне на согнутое колено.
Сам одной ногой в колено другой уперся, двумя руками кулас держу.
— Залезай, — говорю, — с носа, только не с борта, а не то вся наша работа насмарку пойдет.
ЧУВСТВО СОБРАННОСТИ
Вскарабкался он кое-как, переполз в кулас. Зуб на зуб не попадает, то ли от холода, то ли от страха. Передал ему свое ружье, уток отвязал, патронташ снял. Подтянулся на руках и, перевалившись через нос, вполз. Все. И меня трясти начинает.
Взял я шест и что есть силы потолкался к прокосу. Заросли погуще стали, волна поменьше. И тут слышу — взревел мотор и стал удаляться. Не дождался нас капитан, поехал к баркасу. А по прокосу до него еще километра два. Ну, да делать нечего.
Компаньон у меня в ногах дрожит, говорить не может. Мне самому челюсти свело, а в голове одна мысль — не выпустить бы шест из замерзших рук. Ну, еще, еще! Шест даже гнется малость, что есть силы упираюсь. Вот и прокос. Теперь против течения идти, зато по ветру. Сам вместо паруса стою.
Пробирает моряна сквозь мокрую одежду, прилипшую к телу. Сейчас бы отжаться, может не так бы холодом пробирало, да места мало, не повернуться. Так и шел до баркаса.
Ткнулся в борт, с трудом говорить могу, напарник тоже. Тут уж капитан с механиком постарались — помогли вытащить вещи и кулас привязать. Спустился я в машинное отделение, стянул всю одежду. Дали мне тулуп теплый.
Одел его на голое тело, а тут еще кружку браги преподносят. Хватанул — и внутри потеплело. Согрелся. Компаньон мой тоже ожил в тепле. Ведь к баркасу пришли мы в половине второго ночи. А когда темнеет в октябре — всем понятно. Вот и считай, сколько пришлось быть мокрыми, да на холодном ветру.
Случилось это за неделю до моего сорокалетия. Так вот и обошлось, даже не чихнул потом. Все дело в том, что не надо терять головы в любой ситуации. Многим охотникам, наверное, знакомо это чувство собранности. Тогда легче все неожиданности встречать.
Но лучше ездить на охоту с проверенным, надежным, хорошо знакомым человеком. В Сибири охотника, промышляющего вместе с другими в одной компании, называли «связчик» — коротко и ёмко. И не зря!
Напились мы с Федотычем чаю, и вновь каждый занялся своим делом. Опять с треском и грохотом сквозь заросли стала прокладывать дорожку косилка. А в термос Федотычу налил чаю. Ведь он всегда помогает.
Источники:
http://www.ohotniki.ru/hunting/societys/societys/article/2018/07/24/651807-nelzya-teryat-samoobladanie-na-ohote.html
http://zen.yandex.ru/media/id/5a9d14b01aa80c61e81c13b4/5aa679a5a936f477085ab095
http://osnastka-art.ru/nelzya-teryat-samoobladanie-na-oxote/
http://madhunter.ru/vo-chto-veryat-ohotniki-primety-i-sueveriya/
http://labuda.blog/85898
